Самарский меценат: После удачного автоугона к памятнику Деточкину возлагают гвоздику

​Сейчас Самара переживает настоящий реставрационный бум. Восстанавливаются памятники архитектуры, ставятся монументы и скульптуры. О том, что еще полезного можно сделать в Самаре до 2018 года, мы поговорили с коллекционером и меценатом Дмитрием Хмелевым. Бизнесмен занимается строительством, но это не мешает ему возрождать к жизни старинные предметы и здания.

Вы в Самаре родились?

Да, в Самаре. Но своей исторической родиной я считаю Оренбургскую область, оттуда все мои предки. Поэтому я разрываюсь на две области Самарскую и Оренбургскую.

Как так получилось, что, будучи строителем, вы принимаете участие в восстановлении старинного здания?

Мы как раз не строим, мы разрушаем. Наша организация занимается демонтажем промышленных зданий, сооружений и так далее. Если что-то ломаешь, то, чтобы не было вакуума, нужно что-то строить, правильно? Если дерево срубил, то должен новое посадить. По такому принципу у нас получается.

То есть принцип возмещения.

Можно сказать и так. С детства я коллекционер, и то, что касается истории, мне очень близко. Поэтому я проявляю интерес к старым зданиям, поэтому мы восстанавливаем старую церковь, поэтому пытаемся сделать что-то полезное.

Тогда вы, должно быть, историк по образованию?

Нет, я закончил авиационное училище. Я был далек от истории, просто так жизнь сложилась. Я стал строителем. Чтобы стать историком, можно интересоваться историей с детства. Одно дело знать историю по учебнику, а другое – представлять себе ее. Я пропускаю историю через свое коллекционирование. Это другая история, отличная от официальной.

Судя по вашему кабинету, вы очень любите коллекционировать головные уборы.

Это лишь малая часть коллекции! Я коллекционирую все, грубо говоря. У меня есть предпочтения, но они идут периодами. Сначала меня интересовала Германская империя, потом Российская империя, потом Вторая мировая война, потом армия Власова, с нее я переключился на прибалтийские вооруженные подразделения. Последние лет 7 я очень интересуюсь именно Прибалтикой – Эстонией и Латвией.

Вам нравится какой-то определенный исторический период?

Чтобы более-менее собрать картину, нужен весь исторический период. Эстонию я начал собирать с момента присоединения ее к нам Петром Первым и до современной истории. Нельзя собирать что-то кусками. Это узко направлено. Не может одна страна находиться в изоляции. С Эстонии ты переходишь на Латвию, с Латвии на Германию, оттуда на Россию. Начинает складываться мозаика. Чтобы быть хорошим коллекционером, нужно иметь очень широкий кругозор и интересоваться всем.

Где вы достаете экспонаты для коллекции?

Покупаю, нахожу или обмениваю. Диапазон для приобретения – от помоек до аукционов. Да, бывает, что мы находим предметы на свалках и помойках. Там бывают такие вещи, которые являются украшением любой коллекции. Люди не представляют, что выкидывают.

У нас в Самаре есть рынок торговли подобными предметами?

Рынок есть, конечно. Я что-то там приобретаю, но стараюсь с ними сильно не контактировать, так как я больше коллекционер, чем торговец. Надо отличать продавцов антиквариата от коллекционеров. Коллекционеру всегда очень тяжело расставаться с вещами. Неправильно считать коллекционером человека, который купил вещь, подержал у себя, а потом продал.

Фото: Дом Маштакова. Источник: hinshtein.ru

Интересуетесь судьбой предмета, который попал к вам?

Какой-то судьбой интересуюсь, какую-то информацию несет в себе сам предмет. Из любой железки или бумажки можно выкачать информацию, можно узнать больше, чем ее предыдущий хозяин. Например, сейчас мы занимаемся домом Маштакова. Мы обнаружили, что в его фундаменте нет ни одного кирпича с клеймом завода Маштакова, хотя у него было целых два кирпичных завода. Убирая старый утеплитель из опилок, мы узнали, что в 1957 году в этом доме был капитальный ремонт, и менялось все, потому что мы нашли в обшивке газеты, школьные дневники за 1957 год. История устанавливается по деревяшке, по кирпичу. Можно собрать картину, которая будет отличаться от общепринятой.

Не так давно во время работ вы нашли клад в доме на улице Самарской. Что там было?

Там были печати. Скорее всего, там жил аферист или просто жулик. К последнему варианту я склоняюсь больше, потому что наряду с ключевыми печатями – больницы, милиция, там были найдены клише - билет на танцы, проездные на транспорт. Или это могло быть по линии МВД, потому как подделка была жестким преступлением. Один раз я нашел уголовные дела по Куйбышеву за 1944 год. Там в этих делах фигурируют студенты нашего вуза, которые подделывали продуктовые талоны. Этими талонами они рассчитывались с преподавателями за экзамены. Ничего в нашем мире не поменялось. У меня было порядка 200 томов таких дел, не понимаю, почему их не сожгли. Например, судья брал взятку картошкой, чтобы не привлекать к уголовной ответственности. Поэтому я говорю, что у каждого своя история, не только книжная.

А что вы делаете с предметами, которые находите?

Что-то оседает в моей коллекции, что-то я передаю в музеи.

В какие музеи?

Епархиальный музей, туда я передал уникальные предметы – два наперсных креста военных священников за боевые походы, пряжку нашего самарского духовного училища, библию для русских военнопленных времен Второй мировой войны. В литературном музее шла выставка «Тыловое детство», там 50% предметов из моей коллекции. В музее ПриВО постоянно проходят выставки с моими предметами. Потом у меня есть постоянная экспозиция, которую я передал самарской железной дороге, находится она в здании Ж/Д вокзала. Плюс – на платформе еще висит колокол. Все это железной дороге я передал в дар. В сентябре я возил выставку на полигон «Донгуз», ее посетили все первые лица государства. Это первая выездная выставка походного музея нашего округа.

Знаю, что у вас еще есть много идей по самарским памятникам. Например, возле ДК «Самарец» хотите установить памятный знак к 2016 году.

Да, к 9 мая постараюсь установить его. Это событие будет посвящено детям Безымянки. Сейчас мы согласовываем эскиз, убираем шероховатости. Там есть 3-4 варианта. Есть уже готовые памятники. В поселке Стройкерамика года четыре назад я поставил памятник, посвященный чернобыльцам. Три года назад отреставрировали памятник на городском кладбище, он посвящен пожарным, которые погибли при разлитии нефти на реке Самарке в 1948 году. Он пришел в негодность, и три года назад я сделал его полную реставрацию. Покрыл гранитом, и сейчас он стоит как новый. В конце декабря планируется установка памятной доски советскому разведчику Абелю, который во время войны жил в Куйбышеве. Сотрудники федеральной службы безопасности показали дом, где жила его семья. Если все получится, то в конце декабря там будет стоять памятная доска.

Как вы относитесь к современным памятникам? Например, к памятнику женщине.

Помню, с Александром Борисовичем Фетисовым разговаривали про этот памятник. Памятник неплохой получился, но изначально было другое видение. Фетисов как и я родом с Безымянки, поэтому памятник изначально планировалось поставить там. Его хотели посвятить именно женщинам Безымянки. Уставшим женщинам с авоськой. Потом видение поменялось, и поставили другой памятник. Сейчас вся набережная в скульптурах, мало что привязано к Самаре. Все эти инсталляции не всегда понятны, и само исполнение. Нужны памятники, которые будут стоять веками. Их надо делать из мрамора, гранита и хорошей бронзы. А то, что сейчас читаешь в новостях: велосипед сломали, недавно Буратино упал. Сколько простоят памятники при таком исполнении?

Пока не унесут.

Пока не унесут, или они не развалятся. Я считаю, что памятники надо делать на века. Нужно делать такой памятник, чтобы, даже не читая табличку, можно было бы понять что это. К нашим памятникам надо ставить экскурсоводов. Может, я такой дремучий? Но я не всегда понимаю, что они изображают. Тем более гости города должны понимать - что к чему. Юрия Деточкина у нас поставили рядом с Ж/Д вокзалом. Хороший фильм. А вот, у меня есть такая информация от сотрудников полиции, что после каждого удачного автоугона к этому памятнику возлагают гвоздику.

Мое поколение еще понимает, кому посвящен этот памятник, а молодежь – нет. Можно было напечатать хотя бы книжечки и раздавать их.

Насчет Безымянки будут планы?

Да, надо поднимать историю. Получается, что у нас центр города перенасыщен памятниками, а рабочие окраины также достойны. У меня идеи возникают моментально. Найденные предметы могут стать памятниками и символами, но для этого нужно вдохновение.

Мы сейчас должны готовиться к 2018 году. По-вашему, наш город, наши музеи смогут на хорошем уровне встретить чемпионат?

У меня к нашим музеям свое отношение. Экспозиции там не меняются, также как экскурсоводы. Все отработано по программе. Грубо говоря, не меняются выставки. Очень трудно. Люди приедут из многих стран. Что мы будем показывать, зависит от нас. У меня есть свое видение, но сейчас концепция уже сложилась у властей, поэтому мое мнение неактуально. Я не думаю, что в музейном плане мы поразим гостей, потому что надо готовиться уже сейчас. К себе интерес как коллекционеру я почувствовал год назад перед 70-летием Победы. В стране был ажиотаж. Все звонили, просили сделать какую-нибудь выставку: «Мы не знаем, но сделайте что-нибудь! Просто надо!» Это дошло до маразма. Естественно 10 мая все благополучно забылось. Я боюсь, что к чемпионату мира у нас будет то же самое. Надо уже сейчас выходить на коллекционеров, которые собирают те же спортивные значки, предметы с олимпиады. Есть гигантские коллекции. Приедут фанаты спорта, поэтому надо заранее планировать выставочную площадь.